В VIP- зале железнодорожного вокзала Мария Петровна Рыбакова не ожидала увидеть цыган. Но потихоньку смирилась с их присутствием и надеялась, что уж в купе с ними точно не попадёт.
Но попала! Три места в её купе заняли цыганки. Они были не просты, а точнее сказать – богаты. Дорогие шубы, золотые украшения, блеск бриллиантов … но цыгане – они и в Африке цыгане.
Мария Петровна расположилась на своей нижней полке и надеялась, что через час все угомонятся, и она наконец-то уснёт. Она приезжала в краевой Центр за инвалидом-мужем, находившемся в клинике на протезировании, но они разминулись. Получив протез, муж на радостях уехал домой самостоятельно. Когда он удосужился позвонить, Мария Петровна была уже в пути, и изменить ничего было нельзя. И вот она опять в купе, и длинная дорога ждала её впереди.
В VIP- зале железнодорожного вокзала Мария Петровна Рыбакова не ожидала увидеть цыган. Но потихоньку смирилась с их присутствием и надеялась, что уж в купе с ними точно не попадёт.
Но попала! Три места в её купе заняли цыганки. Они были не просты, а точнее сказать – богаты. Дорогие шубы, золотые украшения, блеск бриллиантов … но цыгане – они и в Африке цыгане.
Мария Петровна расположилась на своей нижней полке и надеялась, что через час все угомонятся, и она наконец-то уснёт. Она приезжала в краевой Центр за инвалидом-мужем, находившемся в клинике на протезировании, но они разминулись. Получив протез, муж на радостях уехал домой самостоятельно. Когда он удосужился позвонить, Мария Петровна была уже в пути, и изменить ничего было нельзя. И вот она опять в купе, и длинная дорога ждала её впереди.
Цыганки тоже разместились, и Мария Петровна могла теперь хорошенько их рассмотреть и познакомиться. Старшей – Заре – было лет 40: высокая, красивая и статная – просто с обложки журнала сошедшая. Двум другим цыганкам было примерно поровну лет – по 30 и не более. Сана и Юлина были не столько красивые, сколько симпатичные. Поезд набрал ход, и Мария Петровна отправилась навстречу своей судьбе – в пути её ждали интересные встречи.
Свет потушили в вагоне – остались одни ночники. Но идиллия длилась недолго. Неожиданно Заре стало плохо – она тяжело задышала и забилась в судорогах. Наверно, у каждого человека в генной памяти есть НЕЧТО, направленное на ВЫЖИВАНИЕ. Проснувшись, Мария Петровна в мгновение ока сориентировалась – запретила пить таблетки, присела на спальное место Зары и взяла её за руки. «Тихо, тихо, тихо …. Не бойся … Спокойно дыши …», — шептала она и сама себе удивлялась. Самое интересное состояло в том, что все цыганки беспрекословно подчинились, убрали таблетки и даже не сообщили ничего проводнику. Когда Мария Петровна почувствовала, что ситуация стабилизируется, она задала Заре «почему-то» прямой вопрос: — «За что это тебе?» Руки Зары резко вздрогнули, волна судорог прокатила в последний раз по телу, и тихий голос прошелестел в темноте: — «Виновата я».
Если бы кто сказал день назад, что Мария Петровна будет в поезде «читать мораль» цыганам, то она бы ни за что не поверила. Но всё оказалось именно так. Всю ночь она просидела с Зарой (та боялась умереть во сне) и говорила о том, что нельзя свои желания ставить выше своих возможностей, что опасно заниматься нейролингвистическим программированием людей, что нужно менять своё отношение к генетической предрасположенности съёма информации «прямо сознанием» … Больше ни одна цыганка не сказала ни одного слова в эту ночь.
Все уснули только под утро. Мария Петровна проснулась от того, что на неё глазел кто-то через слегка прикрытую дверь в купе. Слава о «спасительнице» облетела вагон, и теперь нужно было «соответствовать». Мария Петровна встала, привела себя в порядок, попила чаю с печеньем и задумалась. Народ явно что-то ждал от неё. И тут ей пришла в голову одна идея.
Когда-то давно она изучала расчёты Квадрата Пифагора – структуры личностной характеристики по дате рождения — и анализировала статистику. Она считала всем подряд — коллегам и друзьям, просматривала соответствия, но никогда ей не приходилась делать расчёты для цыган. Достав тетрадь, она уютно устроилась под тёплым пледом и царственно взмахнула рукой, типа «заходите». Сделав парочку расчётов и увидев по округлившимся глазам стопроцентное попадание «в точку» Мария Петровна окончательно уверилась в том, что, несомненно, есть что-то необъяснимое в «расчётах Пифагора» — они явно выявляли своеобразие души «клиентов». Она рассказала цыганкам всю их «подноготную» до 5-го колена – те остолбенели.
Скоро около купе выстроилась очередь … Затем пошли люди из других вагонов… Весь день Мария Петровна «трудилась» не покладая рук – вернее, ручки и тетради. Когда количество страждущих и обременённых судьбой перевалило за тридцать, она вообще перестала думать – просто смотрела на цифры и слова лились сами собой. Было странное ощущение, что она всё об этих людях почему-то ЗНАЛА. Когда, наконец, сидевший напротив неё мужчина всем своим видом показал, что полный просчёт, то она даже обрадовалась. Но «почему-то» спросила, правильно ли в метрике проставлена дата рождения. Тот смутился и сказал, что и сам уже подзабыл, что ему сменили ошибочно дату в детдоме. Когда он назвал истинную дату рождения, то всё совпало до мелочей.
Марии Петровне стало не по себе, и она прекратила «приём».
«Почему-то» информация шла тогда только в позитивном ключе.
Что ЭТО такое было — она не знает до сих пор.
Всё это время цыганки сидели тихо и глаза у них были по пятаку.